2018
23
После революции из России бежали от 2 до 5 млн человек. Как же получилось, что от нашей культуры за границей почти ничего не осталось?
[ Эвакуация русской армии из Ялты, ноябрь 1920 г. ]
Старый, с трясущейся головой человек разбирает на столе бумаги. «Это был мой прадед, — показывает он документы с царским орлом. — Заместитель министра путей сообщения Российской империи». Педру (он просит называть его Пётр) родился уже в Бразилии, в Рио-де-Жанейро. По-русски говорит неважно, то и дело сбивается на португальский. «Бабушка меня учила, велела общаться только на русском. Мои дети языка не знают, но носят русские имена». Кофе нам приносит мулатка Марфа (!) Петровна — Педру женился на темнокожей женщине. «Скучаю, сударь, — произносит он с акцентом. — Кровь-то не обманешь. Бабушке снега снились, рассказывала про Петербург, так и не увидела, в 80-м году умерла».
Старый, с трясущейся головой человек разбирает на столе бумаги. «Это был мой прадед, — показывает он документы с царским орлом. — Заместитель министра путей сообщения Российской империи». Педру (он просит называть его Пётр) родился уже в Бразилии, в Рио-де-Жанейро. По-русски говорит неважно, то и дело сбивается на португальский. «Бабушка меня учила, велела общаться только на русском. Мои дети языка не знают, но носят русские имена». Кофе нам приносит мулатка Марфа (!) Петровна — Педру женился на темнокожей женщине. «Скучаю, сударь, — произносит он с акцентом. — Кровь-то не обманешь. Бабушке снега снились, рассказывала про Петербург, так и не увидела, в 80-м году умерла».
[ Русские аристократы, живущие в скромном доме в пригороде Парижа, Франция, 1931 год.
Генерал Гудим-Левкович и его жена слушают по радио вести с Родины. ]
Генерал Гудим-Левкович и его жена слушают по радио вести с Родины. ]
×
[ Барон фон Руктешель играет на гитаре в цыганском оркестре в Берлине. Германия, 1930 г. ]
После 1917 г. из России бежали от 2 до 5 миллионов человек — дворяне, купцы, казаки и обычные крестьяне, воевавшие в отрядах белой гвардии. Однако в мире не сохранилось «русских кварталов», а потомки белогвардейцев в большинстве забыли великий и могучий. Отчего же так вышло?
После 1917 г. из России бежали от 2 до 5 миллионов человек — дворяне, купцы, казаки и обычные крестьяне, воевавшие в отрядах белой гвардии. Однако в мире не сохранилось «русских кварталов», а потомки белогвардейцев в большинстве забыли великий и могучий. Отчего же так вышло?
[ Сахно-Устимович является достойным всяческого уважения поваром в небольшом русском ресторане в Берлине, 1930 год. ]
Князья-грузчики.
[ Эвакуация белой армии из Крыма. 1920 г. ]
«Это наша вина, — сокрушается очевидец революции, живущий в Лихтенштейне барон Эдуард Фальц-Фейн (по матери — из дворянского рода Епанчиных), в 1917 г. ему исполнилось пять лет. — Сначала дворяне ужасно тосковали по России, потом началась чёрная депрессия, надо было зарабатывать на еду, к физическому труду никто не привык. Вчерашние графы и князья работали шофёрами такси, разгружали корабли в доках, носили чемоданы в отелях. Появилось отторжение — вот если Россия так с нами, мы не будем считать себя русскими. Моя дочь удивлялась — зачем мне твой язык, папа? Я говорю — ты русская, девочка, нужно знать свои корни: „И к чему? Мы же в Советский Союз никогда не поедем“. Теперь я страшно жалею, что не настоял».
«Это наша вина, — сокрушается очевидец революции, живущий в Лихтенштейне барон Эдуард Фальц-Фейн (по матери — из дворянского рода Епанчиных), в 1917 г. ему исполнилось пять лет. — Сначала дворяне ужасно тосковали по России, потом началась чёрная депрессия, надо было зарабатывать на еду, к физическому труду никто не привык. Вчерашние графы и князья работали шофёрами такси, разгружали корабли в доках, носили чемоданы в отелях. Появилось отторжение — вот если Россия так с нами, мы не будем считать себя русскими. Моя дочь удивлялась — зачем мне твой язык, папа? Я говорю — ты русская, девочка, нужно знать свои корни: „И к чему? Мы же в Советский Союз никогда не поедем“. Теперь я страшно жалею, что не настоял».
[ Генерал фон Фусс в настоящее время набивает сигареты, тяжелая работа, которая приносит крохотный доход. Берлин, Германия 1930 год. ]
[ Бывший генерал Неровинский работает поваром в одном из ресторанов в Берлине. Германия, 1930 г. ]
После Второй мировой сотни тысяч белоэмигрантов перебрались ещё дальше — в Америку, Канаду и Австралию. Там была забота, чтобы хлеба кусок найти, а не сохранять культуру.
После Второй мировой сотни тысяч белоэмигрантов перебрались ещё дальше — в Америку, Канаду и Австралию. Там была забота, чтобы хлеба кусок найти, а не сохранять культуру.
[ Самый известный в России комический актер оперетты г-н Александр Полонский сейчас работает за стойкой бара в небольшом русском кафе в Берлине, Германия 1930 год. ]
[ Руководителем прачечной назначен русский князь, в числе работников прачечной вдова генерала Никифорова. ]
Неподалёку от знаменитой улицы Дарю в Париже, где расположен собор Александра Невского, имеются несколько русских кафе и русская консерватория, учреждённая в 1923 г. «Перед Первой мировой войной по воскресеньям в соборе собиралось на молебны столько народу, что вообще яблоку упасть негде, — рассказывает ректор консерватории, 86-летний Пётр Шереметев. — Всюду поклоны, „сударь“, „сударыня“, „благоволите“, „милости просим“. Куда всё это исчезло? Когда в белой диаспоре окончательно поняли, что власть большевиков пришла в Россию надолго и дома не ждут, стали жениться на француженках, переходили в католичество — так проще было. Многих обуяло разочарование. Отселялись, дабы не общаться друг с другом. А когда человек один живёт, его дети стопроцентно забудут язык и культуру».
Неподалёку от знаменитой улицы Дарю в Париже, где расположен собор Александра Невского, имеются несколько русских кафе и русская консерватория, учреждённая в 1923 г. «Перед Первой мировой войной по воскресеньям в соборе собиралось на молебны столько народу, что вообще яблоку упасть негде, — рассказывает ректор консерватории, 86-летний Пётр Шереметев. — Всюду поклоны, „сударь“, „сударыня“, „благоволите“, „милости просим“. Куда всё это исчезло? Когда в белой диаспоре окончательно поняли, что власть большевиков пришла в Россию надолго и дома не ждут, стали жениться на француженках, переходили в католичество — так проще было. Многих обуяло разочарование. Отселялись, дабы не общаться друг с другом. А когда человек один живёт, его дети стопроцентно забудут язык и культуру».
[ Йохан фон Греков бывший директор Технического университета в Санкт-Петербурге, в настоящее время изготовляет гробы для умерших членов колонии изгнанников. ]
[ Антон Деникин с дочерью Мариной на пороге своего дома в предместье Парижа. 1933 г. ]
Между тем во время нацистской оккупации Франции белый генерал Антон Деникин наотрез отказался сотрудничать с гитлеровской администрацией, а также на свои деньги послал в СССР вагон медикаментов для Красной армии. Сталин велел дар принять, но не благодарить.
Между тем во время нацистской оккупации Франции белый генерал Антон Деникин наотрез отказался сотрудничать с гитлеровской администрацией, а также на свои деньги послал в СССР вагон медикаментов для Красной армии. Сталин велел дар принять, но не благодарить.
[ Алекс Авалов, бывший крупный помещик и профессор химии в Санкт-Петербурге. Сейчас Авалов занимается производством крепких алкогольных напитков с помощью аппарата, построенного им в Берлине, Германия, 1930 год. ]
Матрёшки у китайцев.
[ Бывший командующий 10-м уланским полком теперь кухонный работник. ]
В сербском городе Сремски-Карловци я нашёл дом, где с 1922 по 1927 г. жил барон Пётр Врангель, — на соседних улицах поселились тысячи белогвардейцев, бежавших вместе с ним из Крыма. Теперь там остались единицы их потомков. «Мой дед — донской казак, — рассказывает местный житель Сергей Шутов, неплохо (но с сильным акцентом) изъясняющийся на русском. — Он открыл ресторан, устроился в жизни. А дворяне не сумели. Офицеры вербовались наёмниками — на переворот в Албании, в Африку, в Азию. Пили просто по-чёрному, как рассказывал дед, и пели русские песни. Некоторые вернулись в Россию — пусть расстреливают, зато на Родине. Больше дед о них не слышал».
В сербском городе Сремски-Карловци я нашёл дом, где с 1922 по 1927 г. жил барон Пётр Врангель, — на соседних улицах поселились тысячи белогвардейцев, бежавших вместе с ним из Крыма. Теперь там остались единицы их потомков. «Мой дед — донской казак, — рассказывает местный житель Сергей Шутов, неплохо (но с сильным акцентом) изъясняющийся на русском. — Он открыл ресторан, устроился в жизни. А дворяне не сумели. Офицеры вербовались наёмниками — на переворот в Албании, в Африку, в Азию. Пили просто по-чёрному, как рассказывал дед, и пели русские песни. Некоторые вернулись в Россию — пусть расстреливают, зато на Родине. Больше дед о них не слышал».
[ Митрополит Антоний (Храповицкий) — первоиерарх Русской зарубежной церкви, генерал П. Н. Врангель с женой Ольгой Михайловной, русское духовенство и воинство в Югославии. Апрель 1927 г. ]
«Отец меня в детстве Машей звал, я его хорошо помню — поручик Алексей Миронов, но сейчас меня зовут Мэй Линьмяо, документы на китайском, — вспоминает старая женщина, сидя рядом со мной на скамейке бывшей православной церкви в городе Харбине, ныне переделанной в католическую. — Вы были в трактире купца Смирнова? Запамятовала, какое новое название, он рядом с „Макдоналдсом“. Там до сих пор в меню есть и stchi, и kulebyaka.
«Отец меня в детстве Машей звал, я его хорошо помню — поручик Алексей Миронов, но сейчас меня зовут Мэй Линьмяо, документы на китайском, — вспоминает старая женщина, сидя рядом со мной на скамейке бывшей православной церкви в городе Харбине, ныне переделанной в католическую. — Вы были в трактире купца Смирнова? Запамятовала, какое новое название, он рядом с „Макдоналдсом“. Там до сих пор в меню есть и stchi, и kulebyaka.
[ Баронесса Дикова, вдова морского министра в России Ивана Михайловича Дикова, проводит время при помощи пасьянса. ]
[ Павел Александрович. Офросимов, бывший генерал-майор Свиты Его Величества сейчас разводит кур. ]
В 45-м г. в Харбине полмиллиона русских жили, потом советская армия пришла, после гражданская война в Китае началась — кого НКВД не отправил в тюрьму, сами разбежались. Православный священник в храме служил, китаец, отец Николай Ли, когда умер, церковь к католикам и перешла — нас двенадцать русских женщин, приход содержать денег нет. Так и живём. Китайцы здешние наши традиции используют, не зная, что они русские. В домах матрёшки на полках стоят — считается, удачу приносят. Ой, тяжко говорить, забыла уже язык. В 60-е за пару слов по-русски хунвейбины на улице избить могли».
В 45-м г. в Харбине полмиллиона русских жили, потом советская армия пришла, после гражданская война в Китае началась — кого НКВД не отправил в тюрьму, сами разбежались. Православный священник в храме служил, китаец, отец Николай Ли, когда умер, церковь к католикам и перешла — нас двенадцать русских женщин, приход содержать денег нет. Так и живём. Китайцы здешние наши традиции используют, не зная, что они русские. В домах матрёшки на полках стоят — считается, удачу приносят. Ой, тяжко говорить, забыла уже язык. В 60-е за пару слов по-русски хунвейбины на улице избить могли».
[ Бывший губернатор Тульской губернии (возможно Александр Николаевич Тройницкий) живет на пожертвования баронессы Марии Матавтиной-Маковской, вдовы художника Константина Егоровича Маковского. ]
Курносые иранцы.
[ Русская церковь в Берлине, рядом с которой в бараке живет много русских эмигрантов. Германия 1931 год. ]
Как правило, роль русских культурных центров после Гражданской войны выполняли церкви — вокруг них обычно концентрировались белоэмигранты. Строили здания на деньги купцов, но едва меценат умирал или уезжал, церковь приходила в упадок. Отец Александр Заркешев, священник Свято-Николаевского храма в Тегеране, объяснял: в 1920 г. в Иране жили 100 тыс. бывших граждан царской России. «К нам часто приходят иранцы, говорят: вот у нас прабабушка была русская, завещала похоронить по православному обряду. Отпеваю — у гроба сплошь мусульмане, по-русски ни слова». Осев в Иране, русские офицеры брали в жёны местных девушек, принимали ислам, обретая новые имена. Да и местные чиновники при рождении записывали детей с персидскими «данными». «Как фамилия? Попов? А поп кто по-вашему? Мулла? Значит, будет Муллаи. Иванов? Это имя? Хорошо, тогда станет Ахмади». В 2002 г. в церковном хоре храма Тегерана я видел двух подростков — курносые, в веснушках, белокурые. Петя и Юра никогда не были в России, уже четвёртое поколение этой семьи живёт в Иране. Их предок, капитан артиллерии Пиленко, бежал сюда через границу из красного Туркестана.
Как правило, роль русских культурных центров после Гражданской войны выполняли церкви — вокруг них обычно концентрировались белоэмигранты. Строили здания на деньги купцов, но едва меценат умирал или уезжал, церковь приходила в упадок. Отец Александр Заркешев, священник Свято-Николаевского храма в Тегеране, объяснял: в 1920 г. в Иране жили 100 тыс. бывших граждан царской России. «К нам часто приходят иранцы, говорят: вот у нас прабабушка была русская, завещала похоронить по православному обряду. Отпеваю — у гроба сплошь мусульмане, по-русски ни слова». Осев в Иране, русские офицеры брали в жёны местных девушек, принимали ислам, обретая новые имена. Да и местные чиновники при рождении записывали детей с персидскими «данными». «Как фамилия? Попов? А поп кто по-вашему? Мулла? Значит, будет Муллаи. Иванов? Это имя? Хорошо, тогда станет Ахмади». В 2002 г. в церковном хоре храма Тегерана я видел двух подростков — курносые, в веснушках, белокурые. Петя и Юра никогда не были в России, уже четвёртое поколение этой семьи живёт в Иране. Их предок, капитан артиллерии Пиленко, бежал сюда через границу из красного Туркестана.
[ Князь Борис Владимирович Гагарин, пред. Союза Георгиевских кавалеров в изгнании пишет мемуары. ]
В Асунсьоне (столица южноамериканского государства Парагвай) 64-летний Тимофей Гонсалес, владелец сувенирной лавки и внук казачьего есаула, показывает мне мемориал русским офицерам. Они погибли на Чакской войне 1932-1935 гг. — воевали против Боливии на стороне Парагвая. «Наш генерал Иван Беляев, служивший у Врангеля, стал любимцем племени чако, они признали его своим вождём, когда умер, похоронили по индейским традициям, в саркофаге. И сейчас у индейцев встречаются имена Маша, Петя, Семён... Сударь, как вы хорошо по-русски говорите». — «Так я же русский». — «Понимаю. Просто целых десять лет, как тятенька умер, родного языка не слышал».
В Асунсьоне (столица южноамериканского государства Парагвай) 64-летний Тимофей Гонсалес, владелец сувенирной лавки и внук казачьего есаула, показывает мне мемориал русским офицерам. Они погибли на Чакской войне 1932-1935 гг. — воевали против Боливии на стороне Парагвая. «Наш генерал Иван Беляев, служивший у Врангеля, стал любимцем племени чако, они признали его своим вождём, когда умер, похоронили по индейским традициям, в саркофаге. И сейчас у индейцев встречаются имена Маша, Петя, Семён... Сударь, как вы хорошо по-русски говорите». — «Так я же русский». — «Понимаю. Просто целых десять лет, как тятенька умер, родного языка не слышал».
[ Бывший очень известный оперный певец граф Василий Тарновский сейчас работает как пианист и певец сатирических куплетов в русских кафе в Берлине, Германия. 1930 г. ]
Когда я приезжаю в США, то вижу много выходцев с Сицилии: они приплыли в Америку в XIX в., но спустя многие годы в семьях говорят на своём языке. В Малайзии китайская диаспора общается на «мандаринском» наречии — как и их предки, переселённые в страну 300 (!) лет назад. Русский же язык и культура растворились безвозвратно вместе с миллионами эмигрантов в песках Африки, пустынях Ирана, под визг скрипок в парижских кабаках. Жаль. Спустя 100 лет после революции нам пора перестать делить народ на красных и белых. У советского писателя Юлиана Семёнова в романе «Пароль не нужен» есть сцена: в 1922 г. красные идут по полю битвы и считают мёртвых. Белый... наш... белый... снова наш. Командир жёстко прерывает их: «Хватит. Они все русские!» И я с ним согласен.
Когда я приезжаю в США, то вижу много выходцев с Сицилии: они приплыли в Америку в XIX в., но спустя многие годы в семьях говорят на своём языке. В Малайзии китайская диаспора общается на «мандаринском» наречии — как и их предки, переселённые в страну 300 (!) лет назад. Русский же язык и культура растворились безвозвратно вместе с миллионами эмигрантов в песках Африки, пустынях Ирана, под визг скрипок в парижских кабаках. Жаль. Спустя 100 лет после революции нам пора перестать делить народ на красных и белых. У советского писателя Юлиана Семёнова в романе «Пароль не нужен» есть сцена: в 1922 г. красные идут по полю битвы и считают мёртвых. Белый... наш... белый... снова наш. Командир жёстко прерывает их: «Хватит. Они все русские!» И я с ним согласен.
Источник:
Еще крутые истории!
- Как снимали "Формулу любви"
- Пилот был против: 12 летнюю девушку с аллергией на арахис высадили из самолета
Новости партнёров
реклама
- Глаша, что там за шум на улице?
- дык, революция, барыня!
- да? мой дед мечтал о революции! а что хотят?
- дык, что б не было богатых!
- да??? а мой дед мечтал, что б не было бедных!!!"