29121
22
Многих талантливых писателей тема Великой Отечественной войны волновала ещё не один десяток лет после окончания ужаса, который им довелось пережить. Одной из самых волнующих книг о войне является повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие», по которой был снят одноименный фильм. Она повествует о не успевшем состояться,невосполнимом и утраченном поколении, унесенном войной. Картина потрясает до глубины души даже самого стойкого зрителя.
Фильм «А зори здесь тихие» был снят в 1972 году режиссером Станиславом Ростоцким. Она возвращает зрителя к суровым и трагическим временам войны. Лирической трагедией называют жанр фильма. И это очень точно. Женщина на войне — солдат, но она и мать, и жена, и любимая.
В фильме снимались: Андрей Мартынов, Ирина Долганова, Елена Драпеко, Екатерина Маркова, Ольга Остроумова, Ирина Шевчук, Людмила Зайцева, Алла Мещерякова, Нина Емельянова, Алексей Чернов
Режиссер: Станислав Ростоцкий
Сценаристы: Станислав Ростоцкий, Борис Васильев
Оператор: Вячеслав Шумский
Композитор: Кирилл Молчанов
Художник: Сергей Серебреников
Премьера фильма состоялась: 04 ноября 1972г
Сам Ростоцкий родился в 1922 году и о горестях войны знает не понаслышке. Участие в Великой Отечественной оставило навсегда отпечаток в его душе, что он и отразил в своей картине. На его счету немало легендарных фильмов, таких как «Белый Бим Черное Ухо», «Доживем до понедельника», «Дело было в Пенькове» и т.д. Он сам прошел войну, и ему спасла жизнь женщина, медсестра, вытащив его, раненого, с поля боя. Она пронесла раненого солдата несколько километров на руках. Отдавая дань уважения своей спасительнице, Ростоцкий снял картину о женщинах на войне. В 2001 году режиссера не стало. Он был похоронен на Ваганьковском кладбище, не дожив всего год до тридцатилетнего юбилея своего фильма.
×
Тема фильма: «Эх, бабы, бабы, несчастный вы народ! Мужикам война эта – как зайцу курево, а уж вам – то…». Идея фильма: « А про себя подумал: не это главное. А главное, что могла нарожать Соня детишек, а те бы – внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом».
Ростоцкий был для актрис как старшина Васков для героинь фильма. Съёмки проходили в сложных климатических условиях и все тяготы они проходили вместе. Так, в сцене прохождения через болото вместе с девчонками каждое утро в жижу с присказкой «баба сеяла горох — ух!» шел режиссер, слегка поскрипывая протезом, оставшимся у него после ранения.
Ростоцкий был для актрис как старшина Васков для героинь фильма. Съёмки проходили в сложных климатических условиях и все тяготы они проходили вместе. Так, в сцене прохождения через болото вместе с девчонками каждое утро в жижу с присказкой «баба сеяла горох — ух!» шел режиссер, слегка поскрипывая протезом, оставшимся у него после ранения.
Режиссеру удалось создать слаженный актёрский ансамбль, состоявший в основном из дебютантов, и довольно подробно раскрыть характеры главных героев. Особенно яркой и драматичной получилась сцена гибели героини Ольги Остроумовой, в последние минуты жизни напевавшей куплеты старинного романса… Запомнился и Андрей Мартынов в роли «девчачьего командира» старшины Васкова.
Справа озеро, слева озеро, на перешейке глухой лес, в лесу — шестнадцать гитлеровских диверсантов, и должен старшина Васков задержать их силами пяти девушек-зенитчиц, вооружённых трехлинеечками.
Васков ставит задачу: «Товарищи бойцы! Противник, вооружённый до зубов, движется в нашем направлении. Соседей нет у нас ни справа, ни слева, и помощи ждать нам неоткуда, поэтому приказываю: всем бойцам и себе лично: держать фронт! Держать! Даже когда сил не будет, все равно держать. На этой стороне немцам земли нету! Потому что за спиной у нас Россия… Родина, значит, проще говоря».
В киногруппе было много фронтовиков, поэтому перед утверждением актрис на роль был устроен кастинг с голосованием за каждую девушку.
Пять девушек-зенитчиц, пошедшие за Васковым в лес, — это пять точных портретов эпохи.
Справа озеро, слева озеро, на перешейке глухой лес, в лесу — шестнадцать гитлеровских диверсантов, и должен старшина Васков задержать их силами пяти девушек-зенитчиц, вооружённых трехлинеечками.
Васков ставит задачу: «Товарищи бойцы! Противник, вооружённый до зубов, движется в нашем направлении. Соседей нет у нас ни справа, ни слева, и помощи ждать нам неоткуда, поэтому приказываю: всем бойцам и себе лично: держать фронт! Держать! Даже когда сил не будет, все равно держать. На этой стороне немцам земли нету! Потому что за спиной у нас Россия… Родина, значит, проще говоря».
В киногруппе было много фронтовиков, поэтому перед утверждением актрис на роль был устроен кастинг с голосованием за каждую девушку.
Пять девушек-зенитчиц, пошедшие за Васковым в лес, — это пять точных портретов эпохи.
Железная Рита Осянина (И. Шевчук), вдова молодого командира.После выхода фильма актеры объездили с ним весь мир. Обилие заграничных вояжей вызвало повышенный интерес к актрисам у госбезопасности.
— Был момент сразу после выхода фильма, когда меня, 20-летнюю, вербовало КГБ, — рассказывает Ирина Шевчук. — Мне пообещали златые горы, намекнули, что надо как-то квартиру получить и т.д. Я честно ответила: не считаю, что родине грозит беда. И в случае чего — как-нибудь сама определюсь, кого найти и кому что сказать.
Дерзкая красавица Женя Комелькова (О. Остроумова) — из «комсоставской» семьи. До Ольги Остроумовой на роль Жени Камельковой пробовались много актрис. Но Ростоцкий остановил свой выбор именно на ней. Примечательно, что Остроумова была единственной для кого «А зори здесь тихие…» не были дебютом. До этого она уже успела сняться в фильме «Доживём до понедельника» у того же режиссера.
Актрису Ольгу Остроумову, сыгравшую Женьку Камелькову, едва не сняли с роли — проблемы возникли с гримом.
— Меня выкрасили в рыжий цвет и сделали химию, — рассказывает Ольга Остроумова. — Все завивалось мелким бесом, что мне страшно не идет. Первые кадры получились нелепые. На режиссера Ростоцкого стало давить начальство, требовали снять меня с роли. На что Станислав Иосифович ответил: «Перестаньте ее гримировать и оставьте в покое». И меня оставили в покое на неделю – я подзагорела, химия начала сходить, и как-то все само собой исправилось.
Несмотря на жесткий съемочный график и требовательность режиссера, молодость брала свое, и юные актрисы и работники съемочной группы устраивали веселые сборища и танцы, затягивавшиеся порой до 3 часов утра.
— Два часа оставалось на сон, а потом – снова на съемки, — рассказывает художник фильма Евгений Штапенко. — Мы встречали рассвет, места там удивительной красоты.
— Был момент сразу после выхода фильма, когда меня, 20-летнюю, вербовало КГБ, — рассказывает Ирина Шевчук. — Мне пообещали златые горы, намекнули, что надо как-то квартиру получить и т.д. Я честно ответила: не считаю, что родине грозит беда. И в случае чего — как-нибудь сама определюсь, кого найти и кому что сказать.
Дерзкая красавица Женя Комелькова (О. Остроумова) — из «комсоставской» семьи. До Ольги Остроумовой на роль Жени Камельковой пробовались много актрис. Но Ростоцкий остановил свой выбор именно на ней. Примечательно, что Остроумова была единственной для кого «А зори здесь тихие…» не были дебютом. До этого она уже успела сняться в фильме «Доживём до понедельника» у того же режиссера.
Актрису Ольгу Остроумову, сыгравшую Женьку Камелькову, едва не сняли с роли — проблемы возникли с гримом.
— Меня выкрасили в рыжий цвет и сделали химию, — рассказывает Ольга Остроумова. — Все завивалось мелким бесом, что мне страшно не идет. Первые кадры получились нелепые. На режиссера Ростоцкого стало давить начальство, требовали снять меня с роли. На что Станислав Иосифович ответил: «Перестаньте ее гримировать и оставьте в покое». И меня оставили в покое на неделю – я подзагорела, химия начала сходить, и как-то все само собой исправилось.
Несмотря на жесткий съемочный график и требовательность режиссера, молодость брала свое, и юные актрисы и работники съемочной группы устраивали веселые сборища и танцы, затягивавшиеся порой до 3 часов утра.
— Два часа оставалось на сон, а потом – снова на съемки, — рассказывает художник фильма Евгений Штапенко. — Мы встречали рассвет, места там удивительной красоты.
Молчаливая лесникова дочка Лиза Бричкина (Е. Драпеко); А Елену Драпеко с роли Лизы Бричкиной… сняли. На время.
— В сценарии Лиза Бричкина – румяная, бойкая деваха. Кровь с молоком, титьки колесом, — смеется Елена Драпеко. — А я-то была тогда второкурсница-тростиночка, не от мира сего немножко. Я занималась балетом, играла на рояле и скрипке. Какая у меня крестьянская хватка? Когда отсмотрели первый съемочный материал, меня отстранили от роли.
Но потом жена Ростоцкого Нина Меньшикова, увидев отснятый материал на студии Горького, позвонила Ростоцкому в Петрозаводск и сказала, что он не прав. Ростоцкий еще раз посмотрел материал, собрал съемочную группу, и они решили меня оставить в роли. Мне вытравили брови, нарисовали штук 200 рыжих веснушек. И попросили поменять говор.
Тихая Соня Гурвич (И. Долганова), отличница университета с томиком Блока в солдатском мешке;
Жесткий режим съемок и крайне реалистичный грим в сценах смерти стали причиной обмороков на съемках. Первым тяжелым моментом оказалась сцена гибели Сони Гурвич (ее сыграла актриса Ирина Долганова).
— В сценарии Лиза Бричкина – румяная, бойкая деваха. Кровь с молоком, титьки колесом, — смеется Елена Драпеко. — А я-то была тогда второкурсница-тростиночка, не от мира сего немножко. Я занималась балетом, играла на рояле и скрипке. Какая у меня крестьянская хватка? Когда отсмотрели первый съемочный материал, меня отстранили от роли.
Но потом жена Ростоцкого Нина Меньшикова, увидев отснятый материал на студии Горького, позвонила Ростоцкому в Петрозаводск и сказала, что он не прав. Ростоцкий еще раз посмотрел материал, собрал съемочную группу, и они решили меня оставить в роли. Мне вытравили брови, нарисовали штук 200 рыжих веснушек. И попросили поменять говор.
Тихая Соня Гурвич (И. Долганова), отличница университета с томиком Блока в солдатском мешке;
Жесткий режим съемок и крайне реалистичный грим в сценах смерти стали причиной обмороков на съемках. Первым тяжелым моментом оказалась сцена гибели Сони Гурвич (ее сыграла актриса Ирина Долганова).
— Ростоцкий заставил нас поверить в реальность смерти, – рассказывает Екатерина Маркова (Галя Четвертак). — Когда Иру Долганову начали гримировать, нас увели, чтобы мы не видели этого процесса. Потом мы пошли к месту съемок — расщелине, где должна была лежать Соня Гурвич. И увидели то, от чего было в обморок упасть: совершенно не живое лицо, белое с желтизной, и страшные круги под глазами. А там уже камера стоит, снимает нашу первую реакцию. И сцена, когда мы находим Соню, получилась в фильме очень реалистичной, просто один в один.
— Когда мою грудь в сцене смерти Сони намазали бычьей кровью и на меня стали слетаться мухи, то у Ольги Остроумовой и Екатерины Марковой стало плохо с сердцем, — говорит Ирина Долганова. — На съемочную площадку пришлось вызывать «скорую».
Детдомовка Галя Четвертак (Е. Маркова).- Меня в этом фильме чуть взаправду на тот свет не отправили, – вспоминает Екатерина Маркова, исполнительница роли Галки Четвертак. – Помните сцену, когда я, испугавшись, выбегаю из кустов с криком «Мама!» и получаю выстрелы в спину? Ростоцкий решил снять крупный план спины – так, чтобы были видны дырочки от пули и кровь. Для этого изготовили тонкую доску, просверлили ее, «смонтировали» пузыречки искусственной крови и закрепили мне на спину. В момент выстрела электрическую цепь должно было замкнуть, гимнастерка должна была прорваться изнутри и хлынуть «кровь». Но пиротехники просчитались. «Выстрел» оказался куда мощней, чем планировалось. Мою гимнастерку разорвало в клочья! От увечья меня спасла лишь доска.
— Когда мою грудь в сцене смерти Сони намазали бычьей кровью и на меня стали слетаться мухи, то у Ольги Остроумовой и Екатерины Марковой стало плохо с сердцем, — говорит Ирина Долганова. — На съемочную площадку пришлось вызывать «скорую».
Детдомовка Галя Четвертак (Е. Маркова).- Меня в этом фильме чуть взаправду на тот свет не отправили, – вспоминает Екатерина Маркова, исполнительница роли Галки Четвертак. – Помните сцену, когда я, испугавшись, выбегаю из кустов с криком «Мама!» и получаю выстрелы в спину? Ростоцкий решил снять крупный план спины – так, чтобы были видны дырочки от пули и кровь. Для этого изготовили тонкую доску, просверлили ее, «смонтировали» пузыречки искусственной крови и закрепили мне на спину. В момент выстрела электрическую цепь должно было замкнуть, гимнастерка должна была прорваться изнутри и хлынуть «кровь». Но пиротехники просчитались. «Выстрел» оказался куда мощней, чем планировалось. Мою гимнастерку разорвало в клочья! От увечья меня спасла лишь доска.
Задача будет выполнена дорогой ценой. В живых останется только старшина Васков. «Дело происходит в сорок втором году, — говорил писатель Борис Васильев, — а я немцев образца сорок второго хорошо знаю, мои основные стычки с ними происходили. Сейчас такими могут быть спецназовцы. Метр восемьдесят минимум, отлично вооружённые, знающие все приёмы ближнего боя. От них не увернёшься. И когда я столкнул их с девушками, я с тоской подумал, что девочки обречены. Потому что если я напишу, что хоть одна осталась в живых, это будет жуткой неправдой.
Там может выжить только Васков. Который в родных местах воюет. Он нюхом чует, он здесь вырос. Они не могут выиграть у этой страны, когда нас защищает ландшафт, болота, валуны».
Натурные съёмки начались в мае 1971 года в Карелии. Съёмочная группа жила в петрозаводской гостинице «Северная». Только в ней не было перебоев с горячей водой.
Ростоцкий придирчиво отбирал актрис на роли девушек-зенитчиц. Перед режиссёром за три месяца подготовительного периода прошли несколько сотен вчерашних выпускниц и действующих студенток творческих вузов.
Там может выжить только Васков. Который в родных местах воюет. Он нюхом чует, он здесь вырос. Они не могут выиграть у этой страны, когда нас защищает ландшафт, болота, валуны».
Натурные съёмки начались в мае 1971 года в Карелии. Съёмочная группа жила в петрозаводской гостинице «Северная». Только в ней не было перебоев с горячей водой.
Ростоцкий придирчиво отбирал актрис на роли девушек-зенитчиц. Перед режиссёром за три месяца подготовительного периода прошли несколько сотен вчерашних выпускниц и действующих студенток творческих вузов.
Екатерина Маркова полюбилась зрителям в качестве Гали Четвертак. Мало кто знает, что эта актриса в настоящее время успешно работает над созданием детективных романов.
Соню Гурвич великолепно сыграла Ирина Долганова, которой мэр Нижнего Новгорода, восхищеннный её работой, подарил «Волгу».
На роль Лизы Бричкиной утвердили Елену Драпеко.
Елена Драпеко училась в Ленинградском институте театра, когда помощники Ростоцкого обратили на неё внимание. Елену утвердили на роль Лизы Бричкиной, той, что погибает первой, погибает страшной, отчаянной смертью — тонет в болоте, идя с донесением в часть.Съёмки на болоте были трудными и с технической точки зрения. Кинокамеры установили на плотах, с них и снимали.
«Играла фактически себя, — говорит Драпеко. — Хотя, конечно, пришлось поработать, потому что я ни в какой деревне не жила, а была девочкой из вполне интеллигентной семьи, на скрипочке играла. Но „корни“ у меня с Лизой Бричкиной совпали: по папиной линии предки были хохлы, они из крестьян, так что в генах это, видимо, присутствует».В какой-то момент у нее возникли неприятности с Ростоцким, и он даже хотел уволить ее с картины. В конце концов, конфликт был улажен. В реальной жизни Драпеко была, по признанию влюбленного в нее Федота (Андрея Мартынова), ослепительным «наливным яблочком», красавицей, дочерью офицера, а ей выпало играть рыжую деревенскую Лизу.
Соню Гурвич великолепно сыграла Ирина Долганова, которой мэр Нижнего Новгорода, восхищеннный её работой, подарил «Волгу».
На роль Лизы Бричкиной утвердили Елену Драпеко.
Елена Драпеко училась в Ленинградском институте театра, когда помощники Ростоцкого обратили на неё внимание. Елену утвердили на роль Лизы Бричкиной, той, что погибает первой, погибает страшной, отчаянной смертью — тонет в болоте, идя с донесением в часть.Съёмки на болоте были трудными и с технической точки зрения. Кинокамеры установили на плотах, с них и снимали.
«Играла фактически себя, — говорит Драпеко. — Хотя, конечно, пришлось поработать, потому что я ни в какой деревне не жила, а была девочкой из вполне интеллигентной семьи, на скрипочке играла. Но „корни“ у меня с Лизой Бричкиной совпали: по папиной линии предки были хохлы, они из крестьян, так что в генах это, видимо, присутствует».В какой-то момент у нее возникли неприятности с Ростоцким, и он даже хотел уволить ее с картины. В конце концов, конфликт был улажен. В реальной жизни Драпеко была, по признанию влюбленного в нее Федота (Андрея Мартынова), ослепительным «наливным яблочком», красавицей, дочерью офицера, а ей выпало играть рыжую деревенскую Лизу.
При каждой съемке на лицо актрисы накладывался грим, который «высвечивал» скулы и «проявлял» веснушки. И хотя сама актриса полагала, что у нее достаточно героический характер, в кадре ей приходилось быть очень романтичной. Зато сегодня боец Бричкина-Драпеко заседает в Госдуме
Когда Лиза тонула в болоте, зрители плакали. А как снимали эту трагическую сцену?
Играла я эпизод гибели в болоте без дублера. Сначала Ростоцкий попробовал что-то снять издали, не со мной. Получилось то, что мы называем «липой». Зритель просто не поверил бы нам. Решили снимать «вживую», в настоящем болоте, чтобы стало страшно. Заложили динамит, рванули, образовали воронку. В эту воронку стеклась жидкая грязь, которую на Севере называют дрыгвой. Вот в эту воронку я и прыгала. У нас с режиссером была договоренность, что когда я с криком «А-а-а!..» ухожу под воду, то сижу там, пока хватит воздуха в легких. Потом должна была показать руки из воды, и меня вытаскивали.
Второй дубль. Я скрылась под дрыгвой. Объем моих легких оказался достаточно большим. Да еще я понимала, что болото должно сомкнуться надо мной, устояться, затихнуть… Я с каждым движением все углубляла и углубляла дно своими сапожищами. И когда я подняла руки вверх, их с площадки не увидели. Меня полностью, как говорят, «с ручками» скрыло болото. На съемочной площадке начали беспокоиться. Один из помощников оператора, который считал затраченные метры пленки и время, заметил, что я должна бы уже как-то проявить себя, да что-то долго не появляюсь.
Когда Лиза тонула в болоте, зрители плакали. А как снимали эту трагическую сцену?
Играла я эпизод гибели в болоте без дублера. Сначала Ростоцкий попробовал что-то снять издали, не со мной. Получилось то, что мы называем «липой». Зритель просто не поверил бы нам. Решили снимать «вживую», в настоящем болоте, чтобы стало страшно. Заложили динамит, рванули, образовали воронку. В эту воронку стеклась жидкая грязь, которую на Севере называют дрыгвой. Вот в эту воронку я и прыгала. У нас с режиссером была договоренность, что когда я с криком «А-а-а!..» ухожу под воду, то сижу там, пока хватит воздуха в легких. Потом должна была показать руки из воды, и меня вытаскивали.
Второй дубль. Я скрылась под дрыгвой. Объем моих легких оказался достаточно большим. Да еще я понимала, что болото должно сомкнуться надо мной, устояться, затихнуть… Я с каждым движением все углубляла и углубляла дно своими сапожищами. И когда я подняла руки вверх, их с площадки не увидели. Меня полностью, как говорят, «с ручками» скрыло болото. На съемочной площадке начали беспокоиться. Один из помощников оператора, который считал затраченные метры пленки и время, заметил, что я должна бы уже как-то проявить себя, да что-то долго не появляюсь.
Он закричал: «Похоже, что мы и в самом деле ее утопили!..» На болото набросали деревянные щиты, по этим щитам ребята доползли до воронки, нашли меня и вытащили, как репку из грядки. В Карелии ведь вечная мерзлота. Болото-то оно болото, но вода только на двадцать сантиметров прогревалась, а потом начиналась ледяная крошка. Ощущение, я вам скажу, не из приятных. Каждый раз, после очередного дубля, меня мыли и сушили. Из холода — да под горячую воду. Немного отдыха, и — новый дубль. Теперь, насколько я знаю, из Петрозаводска экскурсионным автобусом возят туристов на болото, где тонула Лиза Бричкина. Правда, таких болот почему-то уже несколько…
Актриса Ирина Шевчук вспоминала: «А у меня была очень сложная сцена, где я умираю. Перед съёмкой я наслушалась врачей о том, как ведут себя люди при ранении в живот. И так вошла в роль, что после первого же дубля потеряла сознание!» Актриса настолько реально ощущала предсмертные муки героини, что после съемок ее приходилось «оживлять».Так Ирина Шевчук стала известна благодаря роли Риты Осяниной. Сегодня Шевчук является директором Открытого кинофестиваля стран СНГ и Балтии «Киношок»
5 октября группа вернулась в Москву. Однако к съёмкам в павильоне приступили только через полторы недели: Мартынов, Остроумова и Маркова с театром ТЮЗ отправились на гастроли в Болгарию.
Когда все зенитчицы оказались в сборе, приступили к съёмкам эпизода в бане. Пять часов Ростоцкий уговаривал девчат сняться обнажёнными, но они отказывались, так как были воспитаны в строгости.
5 октября группа вернулась в Москву. Однако к съёмкам в павильоне приступили только через полторы недели: Мартынов, Остроумова и Маркова с театром ТЮЗ отправились на гастроли в Болгарию.
Когда все зенитчицы оказались в сборе, приступили к съёмкам эпизода в бане. Пять часов Ростоцкий уговаривал девчат сняться обнажёнными, но они отказывались, так как были воспитаны в строгости.
— Мы очень сомневались в этой сцене и изо всех сил пытались отказаться: берите дублерш, снимайте их в банном пару, а мы не будем голыми сниматься! — рассказывает Ольга Остроумова. Ростоцкий убеждал, что это очень нужно для фильма: «Вы же всё время в сапожищах, в гимнастёрках, с ружьями наперевес, и зрители забудут о том, что вы женщины, красивые, нежные, будущие мамы… Мне нужно показать, что убивают не просто людей, а женщин, красивых и молодых, которые рожать должны, продолжать род». …Споров больше не было. За идею мы пошли.
На киностудии подбирали женскую операторскую бригаду, искали осветителей-женщин, и условие было одно: на съёмочной площадке из мужчин только режиссёр Ростоцкий и оператор Шумский — и то за плёнкой, огораживающей баню.Но, как все помнят, в Советском Союзе секса не было, поэтому киномеханики на местах частенько вырезали эти знаменитые кадры.
На киностудии подбирали женскую операторскую бригаду, искали осветителей-женщин, и условие было одно: на съёмочной площадке из мужчин только режиссёр Ростоцкий и оператор Шумский — и то за плёнкой, огораживающей баню.Но, как все помнят, в Советском Союзе секса не было, поэтому киномеханики на местах частенько вырезали эти знаменитые кадры.
Вспоминает Елена Драпеко:
Собрание по поводу этой сцены длилось четыре часа. Нас уговорили. Был выстроен павильон под названием «Баня», введен специальный режим съемок, поскольку мы поставили условие: ни одного мужчины во время этой сцены на студии не должно быть. Более целомудренной процедуры и представить невозможно. Исключение было сделано только для режиссера Ростоцкого и оператора Шумского. Обоим было по пятьдесят — для нас древние старики. К тому же они были закрыты пленкой, в которой были вырезаны две дырочки: для одного глаза режиссера и для объектива камеры. Репетировали мы в купальниках.
Девушки репетировали все в купальниках, и лишь на съёмку разделись. Все эти мочалки, шайки, пар… Потом купальники сняли. Мотор. Камера. Начали. А за павильоном была специальная установка, которая должна была нам поддавать пар, чтобы действительно все было похоже на настоящую баню. И около этой установки оказался некий дядя Вася, «не обговоренный», который должен был следить за ее работой. Он стоял за фанерной перегородкой, и поэтому мы его на репетиции не видели. Но, когда запустили камеру, пошел пар, вдруг раздался дикий вой, как от фугасной бомбы: «У-у-у!..» Грохот! Рев! И в павильон влетает этот дядя Вася в ватнике и в сапогах, а мы голые на полках, намыленные…И произошло это потому, что дядя Вася «загляделся в кадр»… Никогда он столько голых женщин не видел.
Сцену всё-таки отсняли. На экране в ней солировала — шестнадцать секунд! — Ольга Остроумова.
С банным эпизодом потом было много проблем. После первого просмотра картины начальство потребовало вырезать откровенную сцену. Но Ростоцкому каким-то чудом удалось её отстоять.
Собрание по поводу этой сцены длилось четыре часа. Нас уговорили. Был выстроен павильон под названием «Баня», введен специальный режим съемок, поскольку мы поставили условие: ни одного мужчины во время этой сцены на студии не должно быть. Более целомудренной процедуры и представить невозможно. Исключение было сделано только для режиссера Ростоцкого и оператора Шумского. Обоим было по пятьдесят — для нас древние старики. К тому же они были закрыты пленкой, в которой были вырезаны две дырочки: для одного глаза режиссера и для объектива камеры. Репетировали мы в купальниках.
Девушки репетировали все в купальниках, и лишь на съёмку разделись. Все эти мочалки, шайки, пар… Потом купальники сняли. Мотор. Камера. Начали. А за павильоном была специальная установка, которая должна была нам поддавать пар, чтобы действительно все было похоже на настоящую баню. И около этой установки оказался некий дядя Вася, «не обговоренный», который должен был следить за ее работой. Он стоял за фанерной перегородкой, и поэтому мы его на репетиции не видели. Но, когда запустили камеру, пошел пар, вдруг раздался дикий вой, как от фугасной бомбы: «У-у-у!..» Грохот! Рев! И в павильон влетает этот дядя Вася в ватнике и в сапогах, а мы голые на полках, намыленные…И произошло это потому, что дядя Вася «загляделся в кадр»… Никогда он столько голых женщин не видел.
Сцену всё-таки отсняли. На экране в ней солировала — шестнадцать секунд! — Ольга Остроумова.
С банным эпизодом потом было много проблем. После первого просмотра картины начальство потребовало вырезать откровенную сцену. Но Ростоцкому каким-то чудом удалось её отстоять.
В «Зорях…» была и другая сцена, где девочки-зенитчицы загорают голышом на брезенте. Режиссёру пришлось её убрать.
На роль старшины Васкова режиссёр хотел пригласить известного исполнителя. Рассматривалась кандидатура Георгия Юматова. Потом появился молодой артист столичного Театра юного зрителя Андрей Мартынов. Его и утвердили на роль.
Вначале режиссер сомневался в выборе актера, но Мартынова тайным голосованием утвердила вся съемочная группа, в том числе осветители и работники сцены. Для съемок Мартынов даже отрастил усы. С режиссером они условились, что у Васкова в фильме будет своеобразный говорок — местный диалект, а поскольку Андрей родом из Иваново, ему было достаточно просто говорить на окающем языке. Роль старшины Васкова в фильме «А зори здесь тихие…» стала для него звездным дебютом — 26-летний актер сыграл немолодого старшину удивительно естественно.
На роль старшины Васкова режиссёр хотел пригласить известного исполнителя. Рассматривалась кандидатура Георгия Юматова. Потом появился молодой артист столичного Театра юного зрителя Андрей Мартынов. Его и утвердили на роль.
Вначале режиссер сомневался в выборе актера, но Мартынова тайным голосованием утвердила вся съемочная группа, в том числе осветители и работники сцены. Для съемок Мартынов даже отрастил усы. С режиссером они условились, что у Васкова в фильме будет своеобразный говорок — местный диалект, а поскольку Андрей родом из Иваново, ему было достаточно просто говорить на окающем языке. Роль старшины Васкова в фильме «А зори здесь тихие…» стала для него звездным дебютом — 26-летний актер сыграл немолодого старшину удивительно естественно.
Андрей Мартынов открыл в своём старшине Васкове замечательную человеческую глубину. «Но если бы вы видели, как начиналась с ним работа над „Зорями…“, — говорил Ростоцкий. — Мартынов ничего не мог. Он при такой „мужиковатой“ внешности крайне женственен. Он не умел ни бегать, ни стрелять, ни рубить дрова, ни грести, — ничего.
То есть необходимых по фильму физических действий он совершать не мог. Из-за этого он ничего не мог и играть. Но работал, научился кое-чему. И в какой-то момент я почувствовал, что дело пошло».
Когда старшина истошным криком: «Лягайт!!!» обезоруживал немцев, в отечественных кинозалах не раз вспыхивали аплодисменты…
Писатель Борис Васильев приезжал на съёмки всего один раз. И остался очень недоволен. Сказал, что является поклонником спектакля Любимова, а вот с концепцией фильма не согласен.
Горячий спор у Ростоцкого с Васильевым вызвала сцена смерти Риты Осяниной. В книге Васков говорит: «Что ж я скажу вашим детям, когда они спросят — за что вы наших мам погубили?» И Рита отвечала: «Мы не за Беломоро-Балтийский канал имени товарища Сталина воевали, а мы за Родину воевали». Так вот, Ростоцкий наотрез отказался вставлять эту фразу в фильм, потому что это взгляд из сегодняшнего дня: «Какой ты, Боря, смелый, батюшки мои, вдруг, значит, про это сказал. Но Рита Осянина, доброволка, комсомолка 42-го года. Ей даже в голову не могло такое прийти». Борис Васильев возражал. На том и разошлись…
Когда старшина истошным криком: «Лягайт!!!» обезоруживал немцев, в отечественных кинозалах не раз вспыхивали аплодисменты…
Писатель Борис Васильев приезжал на съёмки всего один раз. И остался очень недоволен. Сказал, что является поклонником спектакля Любимова, а вот с концепцией фильма не согласен.
Горячий спор у Ростоцкого с Васильевым вызвала сцена смерти Риты Осяниной. В книге Васков говорит: «Что ж я скажу вашим детям, когда они спросят — за что вы наших мам погубили?» И Рита отвечала: «Мы не за Беломоро-Балтийский канал имени товарища Сталина воевали, а мы за Родину воевали». Так вот, Ростоцкий наотрез отказался вставлять эту фразу в фильм, потому что это взгляд из сегодняшнего дня: «Какой ты, Боря, смелый, батюшки мои, вдруг, значит, про это сказал. Но Рита Осянина, доброволка, комсомолка 42-го года. Ей даже в голову не могло такое прийти». Борис Васильев возражал. На том и разошлись…
Ростоцкого очень задели слова писателя Астафьева, заявившего, что в кино нет правды о войне, героини, когда их убивают пулями в живот, поют романс «Он говорил мне: будь ты моею». Это, понятно, о Жене Комельковой. «Но ведь это же передёрнуто, — возмущался режиссёр. — Никто её не убивает в этот момент пулями в живот, её ранят в ногу и она, превозмогая боль, вовсе не поёт, а выкрикивает слова романса, который тогда, после „Бесприданницы“ был у всех на устах, и увлекает за собой в лес немцев. Это вполне в характере бесшабашной героической Женьки. Очень обидно читать такое».
Ростоцкий сам фронтовик, потерял на фронте ногу. Когда он картину монтирован, он плакал, потому что ему было девочек жалко.
Председатель Госкино Алексей Владимирович Романов заявил Ростоцкому: «Неужели вы думаете, что мы когда-нибудь выпустим этот фильм на экран?» Режиссёр растерялся, не знал, в чём его обвиняют. Три месяца картина лежала без движения. Потом выяснилось, что необходимо внести поправки. И вдруг в один прекрасный день что-то переменилось, и оказалось, что «Зори…» вполне достойны широкого экрана.
Более того, картину отправили на Венецианский фестиваль. Этот праздник кино запомнился актрисам на всю жизнь.
Ростоцкий сам фронтовик, потерял на фронте ногу. Когда он картину монтирован, он плакал, потому что ему было девочек жалко.
Председатель Госкино Алексей Владимирович Романов заявил Ростоцкому: «Неужели вы думаете, что мы когда-нибудь выпустим этот фильм на экран?» Режиссёр растерялся, не знал, в чём его обвиняют. Три месяца картина лежала без движения. Потом выяснилось, что необходимо внести поправки. И вдруг в один прекрасный день что-то переменилось, и оказалось, что «Зори…» вполне достойны широкого экрана.
Более того, картину отправили на Венецианский фестиваль. Этот праздник кино запомнился актрисам на всю жизнь.
На предварительном просмотре для журналистов Ростоцкий пережил ужасные минуты. До этого был показан двухсерийный турецкий фильм, зрители уже осатанели, а тут им ещё показывают какой-то двухсерийный фильм про девочек в гимнастёрках. Хохотали всё время. Через двадцать минут, по признанию Ростоцкого, ему захотелось взять автомат Калашникова и всех перестрелять. Расстроенного режиссёра вывели из зала под руки.
На следующий день был просмотр в 11 часов вечера. «Зори…» длятся 3 часа 12 минут. «Я прекрасно понимал, что картина провалится: две с половиной тысячи людей, смокинговый фестиваль, картина идёт на русском языке с итальянскими субтитрами, перевода нет, — делился своими впечатлениями Станислав Ростоцкий. — Я шёл в своём смокинге, который второй раз в жизни надел, и меня держали под руки, потому что я просто падал. Я решил, что буду считать, сколько людей уйдёт с картины. Но как-то не уходили. А потом вдруг в одном месте раздались аплодисменты. Самые дорогие для меня. Потому что это были аплодисменты не мне, не актёрам, не сценарному мастерству… Вот этот враждебный зал в Италии, он вдруг стал сочувствовать девочке Жене Комельковой и её действию. Это было самое главное для меня».
На следующий день был просмотр в 11 часов вечера. «Зори…» длятся 3 часа 12 минут. «Я прекрасно понимал, что картина провалится: две с половиной тысячи людей, смокинговый фестиваль, картина идёт на русском языке с итальянскими субтитрами, перевода нет, — делился своими впечатлениями Станислав Ростоцкий. — Я шёл в своём смокинге, который второй раз в жизни надел, и меня держали под руки, потому что я просто падал. Я решил, что буду считать, сколько людей уйдёт с картины. Но как-то не уходили. А потом вдруг в одном месте раздались аплодисменты. Самые дорогие для меня. Потому что это были аплодисменты не мне, не актёрам, не сценарному мастерству… Вот этот враждебный зал в Италии, он вдруг стал сочувствовать девочке Жене Комельковой и её действию. Это было самое главное для меня».
В 1974 году фильм «А зори здесь тихие…» был номинирован на премию «Оскар», но уступил главный приз картине Бунюэля «Скромное обаяние буржуазии». Тем не менее «Зори…» закупили по всему миру.Актёры, приезжая куда-нибудь за границу, иногда видели себя, говорящих на иностранном языке.
«Я был совершенно ошарашен, когда услышал себя на китайском языке, — смеётся Андрей Мартынов. — Мне рассказали, что в Китае фильм посмотрели более миллиарда человек. Сам Дэн Сяопин назвал „А зори здесь тихие…“ истинно китайской картиной».
«Я был совершенно ошарашен, когда услышал себя на китайском языке, — смеётся Андрей Мартынов. — Мне рассказали, что в Китае фильм посмотрели более миллиарда человек. Сам Дэн Сяопин назвал „А зори здесь тихие…“ истинно китайской картиной».
Первый показ фильма за рубежом в Венеции и Сорренто произвел настоящий фурор. В кинотеатре «Россия» очередь стояла в течение месяца. Картина стала лауреатом нескольких международных кинофестивалей, а американской академией киноискусства она была признана одной из пяти лучших мировых картин года. Фильм получил приз на Венецианском фестивале, а через год после выхода на экран был номинирован на «Оскара».
После просмотра «А зори здесь тихие…» создается, казалось бы, вполне отчетливое представление о войне, но нам не понять все муки фашистского ада, весь драматизм войны, ее жестокость, бессмысленные смерти, боль разлученных матерей с их детьми, братьев с сестрами, жен с мужьями.
Этот фильм стал дебютом в кино для всех исполнительниц главных ролей, за исключением Ольги Остроумовой. Он пользовался большим успехом в прокате, в 1973 году стал лидером советского проката, собрав 66 миллионов зрителей.
Фильм «А зори здесь тихие» получил высокую оценку и критиков и в государственных инстанциях. Он был удостоен Государственной премии СССР (1975, сценарист Б. Васильев, режиссер С. Ростоцкий, оператор В. Шумский, актер А. Мартынов), премии Ленинского комсомола (1974, режиссер С. Ростоцкий, оператор В. Шумский, актер А. Мартынов), первой премии Всесоюзного кинофестиваля 1973 года в Алма-Ате, памятного приза Венецианского кинофестиваля 1972 года, был номинирован на премию «Оскар» в категории «лучший иноязычный фильм» (1972), был признан лучшим фильмом 1972 года по опросу журнала «Советский экран».
Этот фильм стал дебютом в кино для всех исполнительниц главных ролей, за исключением Ольги Остроумовой. Он пользовался большим успехом в прокате, в 1973 году стал лидером советского проката, собрав 66 миллионов зрителей.
Фильм «А зори здесь тихие» получил высокую оценку и критиков и в государственных инстанциях. Он был удостоен Государственной премии СССР (1975, сценарист Б. Васильев, режиссер С. Ростоцкий, оператор В. Шумский, актер А. Мартынов), премии Ленинского комсомола (1974, режиссер С. Ростоцкий, оператор В. Шумский, актер А. Мартынов), первой премии Всесоюзного кинофестиваля 1973 года в Алма-Ате, памятного приза Венецианского кинофестиваля 1972 года, был номинирован на премию «Оскар» в категории «лучший иноязычный фильм» (1972), был признан лучшим фильмом 1972 года по опросу журнала «Советский экран».
Ссылки по теме:
- Женщины-танкисты Великой Отечественной войны
- Подвиг Ирены Сендлер
- И один танк в поле воин, если он русский
- Неприступная высота Андрея Мельникова
- За что Сталин повару Героя дал
Новости партнёров
реклама
